Степь, где ногайские татары кочуют. На «Генеральной карте от Киева по реке Днепру до Очакова и по степи до Азова...», составленной в 1751 году, междуречье р. Днепра и Берды означено как «степь, где ногайские татары кочуют», границы которой на севере достигали земель запорожских казаков. Ногайцы – один из многочисленных тюрко-язычных народов и последние кочевники Приазовской степи. Первые их орды появились в нашем крае в 30-40-х годах XIII столетия, когда могущественные татаро-монгольские войска хана Батыя двинулись на Русское государство. Название своё ногайцы получили от имени золотоордынского темника Ногая из рода Джучи, сына Чингиз-хана, который погиб в 1300 году. По поводу их происхождения существуют различные точки зрения. Убедительнее всего - гипотеза, в основе которой концепция сложного этногенеза, подразумевающего процесс длительного исторического развития. Как отмечалось, кочевая жизнь степняков - это постоянное перемещение и межплеменное общение, это не только военные и культурные отношения, но и брачные связи, постоянное взаимовлияние на «соседей», что порождало формирование нового антропологического типа человека, новой культуры и языка. Как свидетельствуют древние источники, ногайцы были связаны с историей многих народов, входящих в Тюркский Каганат. Наиболее вероятна их связь с кипчаками (половцы), которые входили в состав Золотой Орды и имели свои корни в древних объединениях булгар, хазар и печенегов. В XV—XVIII вв. Восточный Ногай, или пустыня Огула (Мелитопольщина - авт.) (Огул - целое, совокупность), стал своеобразным «заводом» по разведению и откорму коней и местом сбора татаро-ногайских войск для походов на Русь, Польшу и Литву, оставаясь при этом «безлюдным». Так, в период Казанского переворота в 1521 году Крымский хан Магмед-Гирей «вышел из Перекопа со всею силою и стал на Молочной воде» и, перегруппировав силы, двинулся в сторону Москвы. Долина реки Молочной, где издревле начинались известные «шляхи», служила своеобразным трамплином для осуществления походов татар на Русское государство. В книге Крымских посольств Великого князя Василия Ивановича сохранилась за 1524 год запись, где сказано, что «царь Ислам-Гирей... не хотел пропускать... случая к нажитку и для того отрядил против каравана, из русских и армян состоящего, 3 000 человек под начальством Бахтыяр мурзы. Безопасно шествующие купцы захвачены были на Молочных водах, и, лишенные своих имуществ, приведены были пред Ислама, который россиян разослал по улусам». Крымское ханство дома Гиреев представляло грозную силу не только для Руси, но и для Польши и Литвы. Татарское войско в разные годы составляло до 100 000 человек. Естественно, что такое количество военной силы можно было собрать лишь в степи; обычно войско сосредотачивалось в долинах рек Молочной, Малого и Большого Утлюков... Московское правительство после освобождения в 1480 году от татаро-монгольского ига постоянно заботилось об укреплении своих границ. Особенную тревогу вызвала «Крымска украйна», откуда время от времени татары и ногайцы делали набеги на Русское государство. Форпостом сдерживания татаро-ногаев стало создание крепости на Днепре, на острове Хортица. Летопись сообщает, что в сентябре 1566 года «приехал к царю и великому князю от князя Дмитрия Ивановича Вишневецкого бить челом Михаило Ескович, чтобы его государь пожаловал, а велел себе служить. А от короля из Литвы отъехал и на Днепре на Хортицком острове город поставил против Конских Вод у крымских кочевищ». Борьба Русского государства с Крымским ханством постоянно вовлекала в военные действия огромные количества разноэтнических народов как с одной, так и с другой стороны. Приазовская степь видела немало военных баталий. Немало крови пролилось на её бескрайних просторах. Русское правительство приложило много усилий, ведя дипломатические переговоры с ногайскими мурзами, стараясь склонить их на свою сторону или «узнать» секретные данные о намерениях Крымского ханства. Так, Иван IV (Русскому царю Ивану IV в это время было всего 7 лет, однако от его имени правила государством мать Елена Глинская) в письме к мурзе Кошулу в 1537 году от 27 ноября уверял степняка, что «...мы к тебе дружбу твою и добро и впредь хотим делати...». Взамен ногайские мурзы за дружбу и за сведения о Крыме требовали от русского царя «десять кречетов, да десять ястребов, да десять соколов». В XVI и XVII веках Приазовская степь была для всех путешествующих, как отмечалось, «небезопасным местом». Иван IV неоднократно обращается с посланиями к ногайским мурзам. В письме от 21 июля 1538 года к мурзе Келмагмеду он писал: «И Вам гораздо ведомо, лихих где нет. На поле ходят многие казаки, многие казанцы, азовцы, крымцы и иные баловни. А и наших Украин с нимиж смешався ходят, и те люди как вам тати... и разбойники, и на лихо их никто не учит, а учинив которые лихо (беду - авт.), разъезжаются по своим землям...». После распада Золотой Орды в XV веке ногайцы разделились на обособленные этнические группы и расселились от Аральского моря до гор Кавказа и в степях Северного Причерноморья. В северо-таврической степи с 1549 года кочевала Малая Орда, впоследствии подчинившаяся Крымскому ханству. В 1556 году, как сообщает Андрей Лызнов, автор «Скифской истории», крымский хан Девлет-Гирей «ис Перекопи тех нагайских татар изгоняху». Первая орда ушла на свои «древние» территории в междуречье Волги и Яика, а другая в Кубанские степи. Далее А. Лызнов о нашей степи повествует: «...Идущи ис Перекопи ко Азову недалеко древняго потока, его же татарове называют Агарлиберт, и при реках названных Беин, то есть Большой Кал, и Мал Кал, и Муз, - суть поля тако жизненны и обильны травою, яко едва верить тому мощно (можно - авт.). Ибо тамо трава в высоту яко тростие морское и мягка зело. В те места татарове крымская верблюдов своих, и лошадей, и всякий скот пасти выгоняют, а иные тамо и зимуют, ибо татарове сен косить не обыкли.., лошади и скот в полях будущи, снег сверху разгребши, довольно могут сыты быти. Такожеде и зверей в тех полях велие множество, яко сарн (серн - авт.), то есть коз диких, еленей, лосей, лошадей диких, сайгаков, кабанов, ланей, их же всех великия стада збираются». Польский посланник в Крыму М. Броневский в 1570 году описал быт северотаврических ногайцев, которые имели хижины «...из тонких деревьев, обмазанные тиной, грязью или навозом, и покрыты камышом... Однако летом и осенью татары (ногайцы - авт.) в хижинах не остаются, ибо в апреле месяце откочевывают... с кибитками». По свидетельству того же М. Броневского, ногайцы, кочевавшие в XVI веке по северотаврической степи, весной отправлялись «за Перекоп в самую Таврику, иногда насупротив Перекопа в город Оссов, или Азов... лежащий при устье Танаиса, или Дона... Далее они переходят к Истму на обширные равнины и наиболее на те, которые лежат между Борисфеном (Днепр - авт.), Меотийским озером и Черным морем, продвигаясь все далее и далее, для отыскания лучших пастбищ. Но в октябре, когда свирепствуют там холодные ветры, идут беспрерывные дожди, они опять возвращаются к своим кибиткам». В статейном списке московского посланника в Крым Семёна Безобразова сказано, что в 1593 году «...мая в 8 день приехал Семён в улусы на Еланберт и пришли к Семёну Ян-Паша мурза да Исмаил и сказывали, что приехал к ним из отар татарин, а сказал, что царь и царевичи со всем собранием на Молочных Водах», где откармливали лошадей для похода на Москву. В «Описаниях перекопских и ногайских татар...» Жана де Люка (монаха Доминиканского ордена) за 1625 год также отмечалось, что «ногайские татары живут вне полуострова и граничат с Россией... кочуют между Доном и Днепром, останавливаясь на берегах этих рек, где делают изгороди, боясь, чтобы стадо не подвергалось какому-нибудь несчастью: не было расхищения дикими зверями или черкесами». Согласно «Книге Большому Чертежу» (1627 г.) на территории нашего края «проживала Джамбулуцкая Орда», которая кочевала по бескрайним просторам южной степи, хотя и имела зимние поселения (аулы). Многочисленные «шляхи» проходили, как правило, по водоразделам множества рек. Например, чтобы добраться с Мелитопольщины и Крыма до Тульского края, нужно было объехать 27 истоков малых и больших рек. Выгода таких «шляхов» была налицо: не нужно было переправляться через водную преграду, особенно если требовалось наводить мосты, которые могли быть сожжены неприятелем, и путь огромной армии при возвращении или отступлении был бы блокирован. Главной дорогой был Муравский шлях, который вел в северные земли от Бахчисарая через Перекоп к верховьям р. Молочной и далее на север; и второй путь - «Кальмиусская сакма» от р. Молочной у «Овечьего брода» (ныне село Мордвиновка близ Мелитополя - авт.) к р. Кальмиусу и далее на северо-восток... Татарское войско формировалось из многочисленных подвластных крымскому хану этнических родов степи и Крыма. Так, в 1541 году крымский хан, «стоя в поле», в рядах своей армии уже имел много ногайцев, о которых современники сообщали, что они были хорошими воинами: прекрасно держались в седле, были выносливы и храбры в бою. В «Описании Украины» французского военного инженера и картографа Г. Левассера де Боплана, совершившего путешествие в 1630-1634 годах в Украину, рассказывается не только о быте и культуре украинского народа, но и отдельная глава посвящена крымским татаро-ногайцам. Г. Боплан пишет: «Вот как одеваются татары. Одеждой этому народу служит короткая рубаха... которая спадает... ниже пояса, шаровары и короткие до колен штаны для верховой езды из сукна или чаще из шерстяной ткани... Более зажиточные из них носят кафтан... а сверху суконный халат, подбитый лисьим или благородным куничьим мехом, шапка из такого же меха и сапоги из красного сафьяна... Простолюдины имеют на плечах только бараньи кожухи, вывертывая их шерстью наружу во время жары или в дождь... вооружены саблей, луком... с 18-20 стрелами, за поясом у них нож... Лишь богатые носят кольчугу... Татары перемещаются по 100 коней в ряд, фактически по 300, поскольку каждый татарин ... ведет за уздечку ещё двух коней, которые служат в запас... Для того, кто... не видел... дивное зрелище, поскольку 80 тыс. татар ведут более 200 тыс. коней; не так густо деревьев в лесу, как их коней тогда в степи. Когда видишь издали, то кажется, что на небосводе поднимается какая-то туча». Во время русско-турецкой войны (1768—1774 гг.) крымские татары в 1769 г. вновь «пошли» на украинско-русские земли. Военные события «разыгрывались» не в пользу Крыма и Оттоманской Турции. Русская дипломатия умело повела политику С местными тюркскими народами. В сентябре 1770 года граф П. Панин из Бендер Войкову сообщал: «При ныне продолжающейся с Оттоманскою Портою войне, Её Императорское Величество... обращая всегдашнее свое попечение, о распространении совершенно истинного блага и пользы на будущие времена империи, от Бога ей вверенной... что случаем сей войны Россия лучшим приобретением иметь может, если найдет способ Крым с принадлежащими всеми к нему Ордами, отторгнуть из подданства и скипетра Оттоманской Порты... Татары, по единодушному между собою согласию, от подданства и власти Оттоманской Порты, совсем отторгнулись, а с Российскою Империей в вечную дружбу и союз вступили... Да, и самый Крым, так равномерно Джамбуйлуцкая и Едишульская Орды, уже преподали мне довольно вероятные знаки наклонности...» Между ногайцами, с одной стороны, татарами и турками - с другой, возникли противоречия, что было незамедлительно использовано русским правительством. Благодаря русской агитации ногайцы откололись от Оттоманской Порты и Крыма и в 1768— 1774 гг. вновь переселились на земли между Доном и Кубанью. Летом 1771 года русская армия штурмом овладела Перекопом. Крымский хан бежал в Турцию, в городах и степи появились военные гарнизоны. Повсюду вдоль почтовых трактов были расставлены посты казаков и солдат. Так, на реке Молочные Воды в 1778 году, по указанию А. В. Суворова, на Овечьем броде, вблизи Каменной Могилы, «вершине» р. Молочной и на реке Карачекраке были поставлены казаки с лошадьми, которые несли охрану почтового тракта. По Кучук-Кайнарджийскому миру (1774 г.) Крымское ханство оставалось самостоятельным государством, но фактически судьба Крыма была предрешена. В 1783 году Екатерина II своим Указом включила полуостров в состав Российской империи, что обеспечило «выход к морю» и создание опорного экономического и военного плацдарма на юге страны. Однако степь оказалась безлюдной, т. к. ногайская орда откочевала в Кизлярскую степь за Кубань, а первые поселенцы из числа отставных солдат, бедных крестьян, беглых каторжан только-только стали обустраиваться в степи. Перед русским правительством встала первостепенная задача: быстрейшее освоение степи, переселение всех желающих людей, способных превратить безлюдную степь в цветущий край. В 1795 году (31 октября) Екатерина II подписывает Указ «О дозволении перехода татарам (ногайцам) с Кизлярской степи в Таврическую область на Молочные Воды». Вновь первые ногайские орды на Молочных Водах появились к весне 1796 года. Однако на доверие русского правительства и его надежду на благонравное поведение степных кочевников они ответили грабежами и насилием против первых поселенцев, которые к этому времени уже осваивали степные просторы вокруг р. Молочной. Следует вспомнить жалобу от 15 апреля 1796 года петербургского купца Михаила Калугина Таврическому губернатору, в которой говорилось, что «наипаче обитающим и при Молочных Водах ногайцами, которые причиняют сим фурщикам крайнее притеснение даже грабежом пар по десяти волов, о чем хотя и приносили обиженные жалобу начальнику тех ногайцев...». Русское правительство ногайцам выделило обширную территорию в 353 тыс. десятин от р. Молочной до р. Берды, т. е. восточную часть Мелитопольского уезда. По сообщениям академика П. С. Палласа, ногайцев насчитывалось 5 тыс. человек, состоящих из едисанцев, едичкульцев и джамбуйлуков. В ногайской среде были ярко выражены социально-родовые отношения. Среди князей-мурз главенствующее положение занимали две семьи: Субан-казы и Эдей-оглу, присвоившие себе высокие титулы «беев». Над всеми ногайцами стоял Баязет-бей - начальник, утвержденный русским правительством, ставка-экспедиция которого находилась в ауле Единохте (с. Константиновка - авт.). Русское правительство возлагало большие надежды на ногайцев. На них распространялись льготы и преимущества как на иностранных поселенцев. Правительство рассчитывало сделать из ногайских племён надёжных защитников южных рубежей Российской империи. Ногайцы были хорошими воинами, а их конница имела давние и славные традиции. В 1801 году была предпринята попытка создать из ногайцев регулярные казачьи войска. Вскоре от этой затеи отказались, так как ногайцы, возможно, симулируя, при обучении создавали видимость неумения понимать приказы армейского начальства и действовали толпами, лавиной, как во времена татарских набегов на соседние государства. Однако русское правительство не отказалось от плана «посадить на земли» кочевников. Им выдавалось зерно для посева: пшеница, ячмень, просо, - а также строились за государственный счет колодцы, дома, покупались земледельческие орудия. В 1805 году начальник ногайских татар в рапорте в губернию сообщал, что в Мелитопольском уезде, где «...считалось 8 504 мужского, 6 981 женского (пола), следовательно, 15 485 обоего пола душ..., посеяли 1 310 четвертей ярового хлеба, а собрали 18 350 четвертей... Причина небольших успехов земледелия... состоит в кочевом характере их предков, от которого они все ещё не могли освободиться». В основе ногайского хозяйства оставалось кочевое скотоводство, а ведущие отрасли - крупный рогатый скот, овцеводство и коневодство. В 1805 году у ногайцев насчитывалось в Мелитопольском уезде следующее количество скота: 1) крупный рогатый скот - 9 552; 2) овцы - 29 628, 3) кони - 2 097. Поощрительные меры со стороны русского правительства к ногайцам оправдали себя. Поток переселенцев усилился к 1796 г., когда на Молочные Воды из окрестностей Анапы (Кизляр) прибыло 7 925 человек. Вскоре оттуда же прибыло ещё 1 000 семей, что составляло 4 000 человек. В итоге между Бердой и Молочной поселилось более 17 тыс. человек (мужчин - 9 422, женщин - 7 780, всего 17 202 человека). После русско-турецкой войны 1806 года из буджакской степи (район северо-западного Причерноморья) в район Молочных Вод переселилось ещё 6 404 человека (часть из них осела в Херсонской и Екатеринославской губерниях - авт.). В феврале 1808 года в Мелитопольском уезде всего насчитывалось 21 237 ногайцев. Но и позднее переселение ногайцев на Молочные Воды продолжалось. Так, в 1810 году из-за Кубани прибыло ещё 368 семей, или 1 275 человек, которые поселились в районе урочища Кизлияра. Число ногайцев на Молочных Водах продолжало расти и к 1823 году составило 29 717 человек. Ногайцы, приходя на бескрайние степные просторы, не чувствовали себя здесь «чужими», а наоборот, они попадали на исконные земли своих предков. Сохраняя основу своего хозяйства - кочевое скотоводство, - они никак не поддавались «перевоспитанию» для «цивилизованной жизни». Если они сеяли зерновые, то лишь просо, и то для скота, «для отчета» перед администрацией. Естественно, между ногайцами и местной администрацией возникали разногласия. Достаточно вспомнить графа де Мезона, который был начальником над ногайцами и пытался принудить их к оседлой жизни. В 1808 году он сжег кочевые жилища-кибитки. Подобная акция вызвала недовольство среди кочевников (в 1812 году три тысячи ногайцев - мужчин, женщин, детей и стариков - откочевали в Турцию). Однако, благодаря усилиям местной администрации, в 1808-1810 гг. основная масса ногайцев была переведена на оседлость. В Мелитопольском уезде образовалось 4 043 хозяйства, составляющие 67 аулов, а в 1842 году насчитывалось 70 постоянных аулов с 5 479 жилищами. Аулы стали для ногайцев своеобразными центрами, где сосредотачивалась родовая и культурная жизнь. Исходя из географических и климатических условий, место для поселений выбиралось вблизи хороших пастбищ, а р. Молочная как раз была таким районом. Если не было воды, то рыли колодцы, так как вода была крайне необходима как людям, так и животным. В жизни края и государства Российского ногайский народ принимал самое активное участие. В казну уплачивались не только налоги - подати всех видов, но и за счет кочевников впоследствии обустраивались аулы. В 1821 году на р. Обиточной у Азовского моря возник город Ногайск. В Правительственном указе (январь 1821 года) об этом городе говорилось: «...для споспешествования прочному водворению ногайцев в устроенных ими селениях и развития между ними торговли и промышленности, учредить для них город Ногайск на том месте, где существует ныне поселение Обиточное, при реке сего имени». Вскоре в Ногайске появились не только административные учреждения, но и торговля, ремесленные мастерские, первая школа. В период Крымской войны 1853-1856 годов ногайцы Мелитопольского уезда оказывали помощь русским войскам, идущим на позиции в Крым. Так, в 1854 году, как говорилось в документах того времени, «необыкновенное усердие и даже самоотвержение, выказали при переправе №4 и 5 лёгких батарей у Мелитополя (с. Единохта) государственные крестьяне-ногайцы... которые в продолжение целого дня, в свирепый ветер и холод, не выходили из воды, служа проводниками при следовании этих батарей по глубокой воде на протяжении полуверсты». После окончания Крымской войны (1856 г.), с 1860 по 1862 годы ногайцы по неизвестным причинам покинули Мелитопольский край и эмигрировали (50 тыс. человек) в Турцию, а на месте их аулов появились новые поселенцы, которым предстояло внести свою лепту в развитие края. источник : http://vmelitopole.ru/